- Я что-то смешное сказал – подошел он к нам поближе. Да у меня трудно произносимое имя, Исраил Юлдашевич – повторил он. Отец туркмен, мама русская, преподавала в школе русский язык и литературу.
Вот тебя как зовут, кто твои родители? – спросил он крайнего, белобрысого, длинного и худого как свеча Витьку.- Раманаускас Витаутас Альгимантович. Отец литовец, мама полька, прогундосил с большим акцентом Витька.
- С ума сойти – протянул изумленный замполит.
- Ты представься – кинул он головой на носатого как грач солдата.
- Муртазалиев Халид Абакарович. Отец аварец, мама осетинка.
- Час от часу не легче. Ну, а ты сын степей кто такой, откуда будешь – обратился он к следующему
- Абатуров Артур Маратович, мы татары.
- С тобой все понятно – вздохнув, пробурчал полковник.
Подойдя ко мне и посмотрев мне в глаза, он сказал:
- Ну что смешливый, если сейчас скажешь что ты чукча и у тебя папа эскимос, то я не удивлюсь. Говори.
- Паламарчук Микола Опанасьевич. Отец с Украины, мама с Белоруссии - из солидарности к друзьям соврал я, назвавшись именем прапорщика.
Наступила минутная звенящая тишина. Слышно было только легкое посвистывание сусликов в камнях, да где-то шум реки. Нарушил тишину, неожиданный, раскатистый смех замполита. Он искренне смеялся, махая перед собой снятой фуражкой. Остальные офицеры, да и мы все уже давно беззвучно ржали. Просмеявшись, он сказал:
- Ну, спасибо вам сынки, умыли меня старика. Слушай Баранов – обратился он к капитану – а почему они у тебя все рядовые? Я же знаю что здесь и молодые и годки и деды. Что они даже ефрейторской «сопли» не заслужили?
У нашего командира был вид как у пойманной форели на берегу. Он только молча открывал рот, а я приготовился взять «огонь» на себя. Разрядил обстановку один из майоров.
- Товарищ подполковник взгляните сюда – он стоял возле нашего шашлыка, оттуда давно уже доносились божественные ароматы. Все собрались у кострища. Изумлению замполита не было предела, казалось даже, что он вытянулся в росте.
- Ну, Баранов! Ну, Баранов! Ты же «заливал» нам в штабе, что вам жрать нечего, а сами форель трескаете?
- Специально к вашему приезду изловили – нашел, что сказать наш командир.
- Да? Врешь ведь, но все равно приятно. И довольный он по-хозяйски распорядился: угощайтесь товарищи офицеры. И они принялись уминать нашу форель.
- Ну, а кто это изловил. Признавайтесь - слегка отрыгивая, спросил он. Пришлось мне сознаться.
- Где и на что ты ловил?
- Внизу на реке, на блесну.
- Да? А кто тебе разрешил отлучаться из расположения?
- Ходил смотреть на счет воды, для охлаждения радиаторов в машинах (безбожно врал я)
- Да? Ну, тогда ладно. Блесенку - то хоть покажи.
- Не могу, на дне зацепил, оторвал – ничего подробно не объясняя, сказал я.
- Да? Скажи секретом делиться не хочешь – и не довольный он отстал от меня.
- Ну, в общем, так Баранов, нам пора. За рыбу спасибо, вкусная (осталось 2 штуки). Себе захотите, еще наловите, придумаете как. Хлеб, тушенку и все остальное я тебе привез. Орлы твои молодцы, я бы даже сказал геройский, только дисциплинку подтяни. Кого нужно повысь в звании, а «дедов» после приказа отпусти домой с первой же партией. При этих его словах, наш капитан, выразительно посмотрел на меня, и тихонько показал кулак.
- Слушай, Баранов – сказал он, а пришлю-ка я тебе в твой интернационал корреспондента из «Красной Звезды», все равно там, в штабе болтается, только лезет куда попало. Пусть он тут поизучает ваши фамилии и родословные. И уже подходя к УАЗику, обернулся и крикнул мне:
- Значит, говоришь Микола Опасьевич? А мне говорили, что ты Жерка из Сибири, а кто же тогда ваш прапорщик? И мотнув головой, смеясь, он сел в машину.
- Слава богу! Смылись! - проронил Кочетыгов.
- Сейчас, однако, капитан нас маленько будет убивать, за погоны, рыбу и так далее – протянул татарин Артур
- Слышь Жерк, ты пока про занавеску с его окна не рассказывай, может, он не обратит внимания – сказал за моей спиной Олег Хабаров.
- Ага, ждите… Они с Миколой, когда аппаратуру спиртом «протирают», всегда ею закрываются, так что готовьтесь, мыльтесь… - ответил им я.
И капитанская гроза была! Но это уже были – «семечки». Следующим утром, нас перебросили за 30 километров от этого места. А через 3 дня нас догнал обещанный замполитом корреспондент. И о, ЧУДО, он привез с собой подарок от подполковника. Это была не большая коробка, с красочной надписью – «Юный рыбак». Там было все: крючки, грузила, лески, пластмассовые дикораскрашенные поплавки, огромные как для крокодила искривленные блестящие блесна, но рыбных водоемов нам больше не попадалось.
После учений Баранову Александру Павловичу дали майора. Кого-то еще повысили в звании, кому-то дали отпуска, а всех дембелей задержали до самого Нового Года. В ноябре умер Брежнев и все чего-то ждали, боялись. Это было началом конца великой могучей братской страны – Советский Союз.